Михаил Ремизов: Исход войны с терроризмом зависит от численности антисистемы

«Терроризм» — как много в этом звуке… крови, страданий, искалеченных судеб и денег. Несмотря на известный тезис, что терроризм не имеет религиозной принадлежности, события последних десятилетий все чаще заставляют использовать термин «терроризм» с прилагательным «исламистский».

В минувшие годы он постоянно менялся и эволюционировал, с одной стороны материализовавшись в целое квазигосударство на территории Ирака и Сирии, с другой — персонифицируясь, скажем, в юном афганце, в один далеко не прекрасный для окружающих момент вдруг хватающемся за топор в вагоне германского поезда.

Если для борьбы с нашествием «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная в РФ) «нормальным» государствам приходится использовать всю номенклатуру имеющегося в их арсеналах конвенционного вооружения — от штурмовых винтовок до стратегических бомбардировщиков, — то противостоять террористическим ячейкам и террористам-одиночкам, орудующим на улицах европейских городов, оказывается куда сложнее.

Цепочка кровавых следов

Увы, эту истину познали спецслужбы не только Евросоюза, но и России.

Великобритания, 22 марта 2017 года — нападение террориста-одиночки на Вестминстерском мосту рядом со зданием британского парламента.
Россия, 24 марта 2017 года — группа боевиков совершила нападение на воинскую часть Росгвардии в станице Наурская Чеченской Республики.
Россия, 3 апреля 2017 года — террорист-смертник оставил СВУ на станции петербургского метро и устроил взрыв в вагоне поезда.
Франция, 20 апреля 2017 года — автомобиль с двумя неизвестными остановился у патрульной полицейской машины на Елисейских полях, затем началась перестрелка…
Россия, 21 апреля 2017 года — группа экстремистов в Хабаровске нападает на тир и похищает оружие, затем террорист-одиночка устраивает перестрелку в приемной регионального УФСБ.

Эти трагические случаи роднят два момента. Первый: целью террористов все чаще становятся не только обычные граждане, но и силовики. Второй: ответственность за перечисленные теракты взяло на себя ИГ* (или теракт был приписан ИГ).

Как России следует бороться с исламистским терроризмом на своей территории? За ответом на этот вопрос Федеральное агентство новостей обратилось к Михаилу Ремизову, известному российскому политологу, президенту Института национальной стратегии.

Основное оружие — идеология

— Михаил Витальевич, когда в конце ушедшего года мы с вами говорили об угрозах, с которыми Россия может столкнуться в году 2017-м, вы особо выделили проблему внутреннего исламизма. Проблему, чреватую новыми проявлениями джихадистского движения на территории РФ. Судя по недавним событиям в станице Наурской, Санкт-Петербурге и Хабаровске, вы оказались правы. Процессом появления ячеек джихадистов руководит какой-то единый центр?

— Приписываемые ИГ разного рода теракты вовсе не означают существование какого-либо единого центра планирования и организации этих самых терактов. Скорее, можно говорить о существовании некоего исламистского «франчайзинга». В его рамках дается идеологическая, методическая и организационная база, которой начинают пользоваться одиночки или автономные группы. Спецслужбам противодействовать такой модели действий заметно труднее, чем бороться с профессиональным подпольем.

— Особенно, надо полагать, большую проблему представляют собой террористы-одиночки. Ведь очень часто они решаются на теракт спонтанно, под воздействием целого комплекса причин. Часто такой террорист является имитатором, не состоящим в террористической организации, но крайне восприимчивым к лозунгам, призывам и прочим установкам террористической франшизы. Это означает, что одиночку очень трудно остановить на стадии подготовки теракта.

— Совершенно верно. Самый эффективный метод спецслужб — работа через внедренных агентов — в подобной ситуации, по понятным причинам, результата не приносит. Основным оружием террористов оказывается идеология, каналы распространения которой невозможно контролировать и перекрыть. Речь идет о наборе очень простых смысловых сигналов, распространяемых с помощью интернет-ресурсов, агитационной литературы, при личном общении. Наконец, сам терроризм тоже является в современном обществе видом коммуникации, специфическим способом послать такой сигнал, который невозможно проигнорировать. В этом качестве его могут использовать субъекты абсолютно разной природы: политические, идеологические, этнические, религиозные движения, а также частные лица. В нашем случае все чаще адресатами этой идеологии, этого месседжа, становятся этнические мигранты.

— Почему именно они?

— Потому что это люди, вырванные из своих сообществ, оторванные от привычного уклада, от своего социума и соседских общин. С точки зрения социального контроля, они находятся в вакууме. Они испытывают потребность в сплоченности и солидарности с себе подобными. Они часто испытывают потребность в том, чтобы выразить свой протест по отношению к не принимающему их обществу, а также одновременно продемонстрировать некое моральное превосходство над ним. Исламистская идеология позволяет осуществить и то, и другое. Плюс, она дает гипотетическую перспективу на будущее в виде мечты о формировании большого «халифата».

Тюремные джамааты и исламистская антисистема

— Но работает в пользу исламистов не только ведь идеология?

— Конечно. Она дополняется и организационными моментами: вербовкой неофитов, связкой с организованной преступностью — особенно с наркопреступностью, тесно связанной с каналами финансирования исламистов. Фактором, усиливающим в России слияние организованной преступности и исламизма, стала исламизация тюрем.

— Поясните, пожалуйста, этот момент.

— Дело в том, что дополнительно усиливает процесс исламизации криминальной сферы возвращение лиц, действовавших в рядах ИГ в Сирии и Ираке. Поучаствовав в джихадистском движении за границей, наши граждане возвращаются с соответствующими идеями домой. Часть этих лиц по возвращении задерживается и получает сроки тюремного заключения — 3-5 лет, редко больше. Как правило, такое наказание исламистов не останавливает. У них получается там, в тюрьмах, формировать местные джамааты, тем самым превращая места лишения свободы в кузницы исламистов.

За что ненавидят Россию: Роман Носиков о кризисе Запада и джихад-социологии

Облегчает этот процесс тот факт, что в тюрьмах находится большое количество этнических мусульман — и мигрантов, и граждан РФ, которые, как всякий оказавшийся в местах лишения свободы, испытывают потребность в защите. Тюремные джамааты как раз защиту, покровительство, поддержку и предлагают. Затем их члены выходят на волю и становятся подготовленным, обладающим внешними связями боевым активом, вокруг которого в России формируется исламистская антисистема.

— Разве осужденные за связь с исламизмом пребывают в местах лишения свободы на общих основаниях?

— Насколько мне известно, до сих пор не приняты никакие меры по отдельному содержанию тех, кто осужден по статьям, подразумевающим связь с исламизмом. А ведь такая мера действует в некоторых странах — например, в Казахстане. У нас же пока эта тема остановилась на стадии обсуждения. Равно как и идея о лишении гражданства лиц, принимавших участие в боевых действиях на стороне террористических формирований.

— Считаете ли вы исламистский терроризм самой главной угрозой для России, или это всего лишь одна из угроз?

— Сам терроризм я рассматривал бы не как главную угрозу, а как симптом постоянно идущей в нашем обществе и, при некоторых обстоятельствах, способной усиливаться некоей «молекулярной» войны. Характер и сам исход этой войны во многом зависит от того, насколько велика численность исламистской антисистемы.

— Что вы подразумеваете под термином «исламистская антисистема»?

— «Антисистема», если использовать термин Льва Гумилева, — это сообщество, которое враждебно по отношению к большому обществу, внутри которого находится. Терроризм — лишь одно из крайних проявлений этой враждебности. В исламистскую антисистему входят не только те, кто непосредственно вовлечен в террористическую деятельность, но и те, кто вовлечен косвенно, кто осуществляет организационную и моральную поддержку, кто сочувствует и симпатизирует.

Такой народ не запугать: Дмитрий Лекух о главном итоге трагической недели

В конце концов, все политические, идеологические и прочие движения, прибегавшие к терроризму, имели не только боевое, но и легальное крыло, опиравшееся на пассивно сочувствующих. «Бомбисты»-народовольцы не победили, но они раскачали общество и проложили дорогу своим единомышленникам.

Общество должно понимать, кто враг

— Как, по-вашему, против такого врага должно действовать наше государство?

— Задача противодействия должна прежде всего сводиться к тому, чтобы всячески ограничивать рост исламистской антисистемы на территории нашей страны. В противном случае, мы рискуем столкнуться с эффектом перехода количества в качество. Чем шире будет распространяться эта антисистема, чем больше последователей исламизма она будет в себя втягивать, тем более опасные формы — особенно в кризисных ситуациях — может приобретать эта «молекулярная» гражданская война.

— Гражданская??

— Гражданская, потому что в рядах антисистемы оказывается все больше людей с российскими паспортами из числа бывших иммигрантов. Если говорить о мерах, которые могут быть использованы, то, помимо всем понятных слов о необходимости своевременной работы спецслужб по раскрытию и предотвращению, очень важным представляется количественное сокращение потенциального контингента исламистов. В первую очередь, это трудовые этнические мигранты.

— Вы полагаете, что уменьшение их притока способно привести к положительному результату?

— Меры по ограничению иммиграции, разумеется, не являются панацеей, с точки зрения полного исключения террористических актов. Но они, сокращая количество прибывающих в Россию на заработки этнических мусульман, способны значительно сократить возможности джихадистов по вербовке своих новых последователей. Сократить объем той среды, которая может сдетонировать в условиях кризисов и смут.

— Но терактов это полностью ведь не исключит?

— Увы, 100%-ной возможности предотвращения терактов нет. Хотя бы в силу существования терроризма одиночек, т. н. «кустарного» терроризма, терроризма по формуле «сделай сам». Поэтому главным фактором борьбы с этим злом является психологическая сопротивляемость общества. Общество должно понимать, кто враг и что нужно делать, чтобы политические цели и задачи этого врага не были достигнуты. Только достаточно волевое и мобилизованное состояние общества может стать настоящим действенным ответом на угрозу исламистского терроризма в нашей стране.

* Организация запрещена на территории РФ.