Три года войны: "антитеррористическая операция" длиною в жизнь. Ростислав Ищенко
На сайте президента Украины 14 апреля 2014 года был размещен текст указа о начале антитеррористической операции на востоке Украины. Указ вступил в силу со дня опубликования.
Как все начиналось
Фактически гражданская война в стране была объявлена неделей ранее, когда 7 апреля 2014 года глава свергнувших Януковича украинских путчистов и одновременно и.о. президента Александр Турчинов сообщил о создании антикризисного штаба и пообещал проводить антитеррористические мероприятия против тех, «кто взял в руки оружие».
Естественно, он имел в виду не «героев Майдана», двумя месяцами ранее перестрелявших «небесную сотню». И не несколько десятков милиционеров и сотрудников «Беркута». И не вооруженных бандитов, убивавших под Корсунем возвращавшихся с киевского Антимайдана жителей тогда еще украинского Крыма.
Силовым подавлением Турчинов угрожал безоружным гражданам юго-восточных областей, проводившим с начала марта мирные митинги против переворота в Киеве. Они всего лишь захватывали местные административные здания — точно так же, как парой-тройкой месяцев ранее делали это по всей Украине активисты Майдана.
Даже о создании Харьковской и Донецкой народных республик было объявлено 7 апреля, то есть в тот же день, когда Турчинов собрался применить против гражданского протеста вооруженную силу. При этом уже 8 апреля назначенный путчистами исполнять обязанности министра внутренних дел Арсен Аваков рапортовал об установлении полного контроля над Харьковом и подавлении местного протеста без применения огнестрельного оружия.
На блок-посту Краматорска во время автопробега Макеевка — Славянск
О создании Луганской народной республики было объявлено только 28 апреля. Но к тому времени уже две недели на юго-востоке страны постепенно втягивались в боевые действия против мирного населения Вооруженные силы Украины.
Воевать, чтобы не выбирать
Точка возврата была пройдена 15 апреля 2014 года, когда тот же Турчинов заявил о начале силовой фазы антитеррористической операции (АТО). До 15 апреля еще можно было рассчитывать на мирное урегулирование украинского кризиса.
Компромисс на основе федерализации был не тем, к чему стремились обе стороны, но именно поэтому он являлся единственным возможным способом сохранить целостность расколотого государства и избежать гражданской войны. 15 апреля 2014 года эта возможность исчезла.
Гражданские войны тем и характерны, что начинаются незаметно. В какой-то момент жестко противостоящие друг другу части общества решают, что победа любой ценой важнее достижения общенационального компромисса, предполагающего обоюдные уступки.
Как правило, на обострение идет та политическая сила, которая считает себя более сильной и способной подавить противника вооруженным путем. Она начинает пренебрегать законами, полагая, что победа все спишет. И рано или поздно звучит первый выстрел.
После этого события начинают разворачиваться с нарастающей скоростью — и очень скоро там, где толкались небольшие группы «активистов», друг против друга уже стоят многотысячные армии, использующие всю доступную им номенклатуру современных вооружений.
Местные жители в станице Луганская, подвергшейся авиационному удару вооруженных сил Украины, 2 июля 2014
Так было в 1861 году в США. Так было в 1917-м в Российской империи. Так было в 2011 году в Сирии. Так происходит везде, где начинается гражданская война. Логично, что так же разворачивались события в 2014 году на Украине.
Организаторы АТО рассчитывали, опираясь на силовые возможности государства, быстро подавить протест. Причем они явно планировали воспользоваться ситуацией для фактического введения в Донбассе и военного положения.
Явно пророссийски настроенный регион, к тому же граничащий с Россией, вызывал у киевских русофобов глубокое недоверие. Они прекрасно понимали, что сохранение в Донбассе демократических механизмов формирования власти гарантированно обеспечит оппозиционность региона.
Военное правление позволяло избежать необходимости проводить выборы, на которых киевские партии терпели бы сокрушительные поражения. Это было тем более важно для путчистов, что успешное легальное сопротивление Донбасса стало бы примером для других регионов.
Поскольку же майданная киевская власть не могла предложить народу Украины ничего, кроме набора демагогических лозунгов и резкого падения уровня жизни, сохранение нормального регулярного политического процесса грозило путчистам быстрой потерей власти по результатам ближайших выборов.
После чего им пришлось бы отвечать за свои действия в ходе государственного переворота. К началу АТО число жертв путча по Украине, включая «небесную сотню», но еще без Дома профсоюзов в Одессе и расстрела в Мариуполе, уже перевалило за две сотни человек.
Цветы в память о погибших в результате пожара в Доме профсоюзов в Одессе
Конец конфликта не просматривается
Киевская власть умышленно провоцировала маленькую победоносную гражданскую войну. Здесь мы выносим за скобки и не рассматриваем участие в провоцировании украинской гражданской войны европейских и американских политиков. Запад ставил задачу втянуть в украинский кризис Россию и надолго связать ее там. Но никакие планы Запада даже не начали бы осуществляться, если бы не совпадающие с этими планами интересы украинских политиков. По крайней мере, последние так думали.
В какие бы игры ни играл на Украине Запад, гражданская война потому и называется гражданской, что развязывают ее внутренние силы. Внешнее вмешательство возможно лишь там, где для этого созрели внутренние условия.
Начиная гражданскую войну, Киев полагал, что, во-первых, она закончится их быстрой победой, во-вторых, не затронет население опорных для новой власти территорий, в-третьих, позволит укрепить постпереворотную украинскую власть, созданную Майданом.
Во всех своих предположениях они ошиблись. Уже даже самые отпетые сторонники киевской власти не считают, что АТО — антитеррористическая операция. Теперь это для них синоним термина «гражданская война». Они обвиняют во вмешательстве в эту войну на стороне Донбасса Россию и настойчиво требуют, чтобы на их стороне в этой войне выступили США. Для любого затяжного гражданского конфликта характерен поиск сторонами внешних союзников.
Уже самые доверчивые из украинских граждан не верят, что «потерь нет». Дискуссия идет только о том, сколько десятков тысяч убитых и раненых эта война уже принесла. Или, может, счет перевалил за сотню тысяч?
Уже даже самые большие оптимисты не верят, что Донбасс удастся вернуть в состав Украины. Спорят лишь о том, удастся ли отрезать народные республики по нынешней линии разграничения или придется уступить полностью обе области. Пессимисты и вовсе начинают поговаривать о том, что Киев может лишиться не двух, а трех-пяти областей.
Наконец, на Украине все меньше людей верят, что государство переживет эту войну, и все больше начинают понимать, что Украины уже не станет, а боевые действия еще будут продолжаться. Только уже не в Донбассе. Оптимисты считают, что некоторым территориям удастся избежать распространения на них непосредственных боевых действий. Пессимисты указывают, что фактически боевые действия в виде взрывов гранат и спорадических перестрелок «активистов» из автоматического оружия и так идут по всей Украине. И в дальнейшем будут только нарастать.
Граффити, символизирующее погибших детей за время конфликта на Донбассе, на стене разрушенного аэропорта Донецка
В общем, к третьей годовщине АТО мы можем констатировать: то, что планировалось как полезная — с точки зрения укрепления позиций майданной власти — небольшая военная прогулка в Донбасс, вылилось в полномасштабный конфликт, практически разрушивший украинское государство, добивающий общество, которое теряет черты единого организма и все более атомизируется на фоне разрушенной экономики.
В отличие от украинской государственности, находящейся на грани физического исчезновения, конец этого конфликта не просматривается даже в среднесрочной перспективе, а опасность его расширения на всю Украину и дальнейшей интенсификации становится непреодолимой.
Ростислав Ищенко, обозреватель МИА «Россия сегодня»
Подпишитесь на нас Вконтакте, Twitter, Одноклассники