За что французы освистали украинский фильм о страшной России
Собственно говоря, странно, что это не произошло раньше.
И дело тут даже не в том, что очередной фильм о страшной и мрачной России был снят именно украинским кинорежиссером Сергеем Лозницей. В принципе, я навскидку могу назвать не один десяток «отечественных гениев» работающих исключительно в данном, доселе весьма выгодном, кстати сказать, дискурсе.
Собственно говоря, фильм Лозницы «Кроткая» представляет собой весьма свободную интерпретацию небольшой повести, даже скорее новеллы из ноябрьского выпуска «Дневника писателя» Федора Михайловича Достоевского за 1876 год, написанной буквально за три (!) недели и посвященной совсем другой тематике по сравнению с фильмом Лозницы.
Дело в том, что повесть Достоевского, и это прямо декларировалось автором, не «об окружающей действительности». Она написана на излюбленную Федором Михайловичем тематику, исследующую «человека из подполья», более того сам Достоевский прямо именует в введении этот текст «фантастическим». Это повесть о палаче и жертве, о муже-ростовщике и юной «кроткой» девушке. Которая вышла «за постылого» сугубо от безденежья и безнадежности. И которая хочет его убить, отомстив за мучения не только свои, но и тех людей, которые закладывали ему свое имущество за копейки под гигантский «ростовщический» процент. Далее все уже совсем «по Достоевскому»: катарсис, самоубийство, экзистенциальная невозможность выбора.
У Лозницы от всего этого – только «мрачная российская действительность», «ужас индустриальной русской провинции». Естественно, — не во времена Федора Михайловича.
В наши дни.
Самое, при этом, любопытное, что «Кроткую» неоднократно экранизировали, уж больно материал благодатный: от четырехкратного лауреата Сталинских премий советского киноклассика Александра Борисова первым снявшего его на «Ленфильме» с совсем еще молоденькой тогда Ией Савиной через французского киноклассика с мировым именем Робера Бриссона и аж двух поляков Петера Думала (мультфильм 1985 года) и Мариуша Трелиньского (полный метр 1995 год) до наших дней.
И новизна фильма Лозницы тут только в том, что его значительно меньше интересует экзистенциальный дуализм «палач/жертва», ему бы больше российскую мрачную действительность поразоблачать. Дословно: «Моей целью было исследовать мифологию российского постсоветского общества, культурный контекст, менталитет людей, населяющих эту сюрреалистичную страну». Ну, и, соответственно, автор и не скрывает, что Россия в его фильме – тюрьма, русский народ – алкаши, вырожденцы, бандиты и генетический мусор, а муж героини вовсе не ростовщик, а русский убийца, которого специально выпустили из путинской тюрьмы, чтобы отправить «добровольцем» на Донбасс.
Какой уж тут, простите, экзистенциализм. Какой, на фиг, Достоевский.
Федор Михайлович, за такое «прочтение», боюсь оного Лозницу, несмотря на все свое христианское смирение…
В общем, — неудивительно, что «зашикали». Причем, зашикали не русские: французы, американцы.
Равно как и неудивительно, насколько дружно начали заступаться за Сергея Лозницу именно российские «демократические кинокритики» и «свободолюбивые режиссеры», дружно заявившие, мол, «ничего такого не было». А как раз напротив «приняли очень хорошо». Ибо эти «художники» по тренду торгуют тем же самым товаром, который вызывает отторжение уже и у «критики цивилизованных стран»: с тем паноптикумом «героев», запойных алкашей и жирных шлюх и кульминацией с групповым изнасилованием героини в автозаке Лозница явно переборщил. Еще раз – ничего удивительного во всем произошедшем нет, нет ничего удивительного и в освистывании данного киношедевра. Оно всего лишь отражает текущие тренды мирового кинопроцесса.
В том числе, судя по тому, что «поддержала» Лозницу только российская «либеральная кинообщественность», — к сожалению, и у нас в стране.
Дмитрий Лекух
Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции